Спроси свое сердце [= Дуэль сердец ] - Кэт Мартин

— Пожалуйста, хотя бы дай мне возможность объяснить тебе мое поведение.

Молли обернулась:

— Вы мой опекун в течение ближайших двух лет, Джейсон, и до истечения этого срока мне придется терпеть ваше присутствие в доме. Нам не о чем больше говорить.

Ей нужно сделать все возможное, чтобы сохранить произошедшее в тайне. Против нее и так уже возраст и пол, и потому очень важно поддерживать на ранчо наладившееся было положение дел и уважение нанятых работников.

— Хорошо, я выслушаю, что вы хотите сказать, но предупреждаю: если вы еще раз меня хоть пальцем тронете, я застрелю вас.

Фоли побледнел.

— Я понимаю твой гнев, — сказал он, в голосе звучало искренне раскаяние. — Я знаю, наказание, которому я подверг тебя, было неоправданно суровым. Признаться, поверь мне, я не собирался заходить так далеко. Но ты, Молли, заставляешь меня желать греховные вещи, против которых я борюсь, но преодолеть их в себе не в силах. Ты и других мужчин совращаешь с истинного пути, мистера Бреннигана, например.

Краска залила щеки Молли, вынудив отвести взгляд. Джейсон обрадовался и продолжал свои объяснения, которые мало походили на извинения. Скорее, его объяснения можно было назвать очередным внушением.

— Причиной тому, что ты вызываешь в мужчинах вожделение — одежда, носимая тобою ежедневно, — продолжал он. — Ты выставляешь напоказ очертания своего тела. Это грех, Молли. Неужели ты этого не понимаешь? Ты вынуждаешь мужчин испытывать похоть. Я священник. Мой долг — спасать заблудшие души. Я верю, ты порядочная девушка и не ставишь себе целью соблазнять мужчин. Однако, я должен помочь тебе не делать этого. А пока что, быть может и против своей воли, но ты подвергаешь мужчин тягчайшему испытанию.

Молли наблюдала за лицом Фоли и чувствовала, говорит он убежденно. По крайней мере, он верил искренне в то, что говорил, в глазах мелькало нечто, похожее на раскаяние. Выглядел Джейсон слегка осунувшимся. Наверное, он на самом деле сожалел о своем гадком поступке — но из чувства горечи, испытанного после, или же из страха огласки?

— Я не могу простить вас, дядя. То, что произошло между мною и мистером Бренниганом, было… неприятной неожиданностью и больше этого не повторится. Но ваш поступок отвратителен. Не знаю, может быть вы и действовали из лучших побуждений, однако, я бы предпочла, чтобы вы после случившегося навсегда покинули «Леди Джей».

Фоли молчал, соображая, как выкрутиться из ситуации и отказаться уехать, но Молли опередила его ответ:

— Полагаю, вы не согласитесь покинуть местечко, где живется вам совсем неплохо. Я на это и не надеялась!

— Разумеется, я не уеду, но по другой причине, нежели ты думаешь. Я твой опекун и не могу уклониться от своих обязанностей.

Молли глубоко вздохнула.

— Тогда, думаю, мы должны заключить что-то вроде соглашения о невмешательстве в жизнь друг друга.

— Я считаю, тебе следует продать ранчо и переехать на Восток.

— Весьма неудачное предложение, Джейсон! Я взрослая женщина и намерена устроить свою жизнь так, как сочту нужным. Если поймете это — мы поладим, попытаетесь вмешиваться — я остановлю вас так или иначе.

Джейсон Фоли застыл.

— Как мне убедить тебя в необходимости продать ранчо?

— Не ставьте перед собой цели, достичь которую не сможете.

Его преподобие, казалось, проглотил язык.

— Тогда хотя бы попытайся понять, почему я прибегнул к наказанию, — наконец произнес он.

Их взгляды перекрестились.

— Жестокое избиение того, кто слабее, едва ли простительно, каковы бы ни были обстоятельства. Не тратьте слов, дядя, я не прощу.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, Молли, по крайней мере, пока. Но я не оставлю надежды, что однажды мне удастся переубедить тебя. Я считаю это своим долгом как слуги Господа.

Он направился к двери.

— До ужина, дорогая! Я желаю тебе хорошего дня. — Молли наблюдала, как он выходит из комнаты. Непроизвольно ее рука потянулась к лежащему в кармане маленькому пистолету. Хотелось бы ей знать, что Сэм сказал бы его преподобию при встрече!

Но что бы ни сказал ему Сэм, она никогда не перестанет опасаться Джейсона и будет всегда и повсюду носить с собой пистолет, подаренный Сэмом. Одно прикосновение холодного металла к пальцам приносило ей успокоение.

В последующие дни она так ничего и не рассказала о случившемся ни Ангелине, ни Хоакину, и верный своему слову Сэм тоже никому ничего не рассказал.

Всю неделю Молли успешно удавалось избегать Джейсона, и всю следующую неделю — тоже. Сэм несколько раз заезжал на ранчо, но Молли просила Ангелину солгать, что ее нет дома, хотя знала, он не поверит.

К субботе она упаковала вещи и собралась в Денвер, где намеревалась заключить контракт по поставкам лесоматериала железнодорожной корпорации «Рио-Гранд».

— Я готова, — сказала она Хоакину, проверяя ремни, стягивающие кожаный чемодан. — Едем. Не хочу опоздать на поезд.

Строительство железных дорог шло с невероятной скоростью, и спрос на древесину был высок. Подписание контракта о поставке леса на шпалы для железнодорожных веток входило в ее планы финансового возрождения «Леди Джей».

Молли ничего не сказала о своей поездке Джейсону Фоли, и он не спросил, куда она едет. Казалось, в случившемся отыскалась и положительная сторона: Молли обрела некоторую свободу. Но, хотя следы ударов хлыста уже зажили, за исключением нескольких шрамов, она не собиралась прощать дядю или же забывать о его поступке.

Стоя рядом с ней возле повозки, которая должна была доставить ее на железнодорожную станцию, Хоакин хмурился и качал головой.

— Мне по-прежнему не нравится, что ты едешь одна, — сообщил он, дословно повторяя сказанное прежде Ангелиной. — Почему бы мне не поехать с тобой? Или же ты могла бы взять с собой Ангелину! Кто будет твоим спутником?

— Это деловая поездка, — сказала Молли, — я обойдусь без спутников. Кроме того, вы оба должны остаться, чтобы присматривать за ранчо. У нас и без того крайняя нехватка рабочих рук.

— Все равно, мне не нравится, что ты едешь одна, hija! — настаивал Хоакин.

Он сдвинул сомбреро на затылок и схватился за одну из ручек чемодана. Вилли Барнер, высокий мускулистый ковбой, взялся за другую. Чемодан взлетел в повозку. Молли с помощью Вилли взобралась на высокое сидение.

Она подобрала юбку своего светло-коричневого дорожного костюма и поправила на груди такого же цвета болеро, прикрывавшего кремовую блузку из муслина. Ткань была достаточно легкой, чтобы, когда поезд покинет высокогорье и начнет проезжать пустыни, Молли не пришлось изнывать от жары. В то же время цвет блузки мог сделать менее заметными копоть и пыль, неизбежные в длительном путешествии.

Темно-коричневая шляпка с маленькими полями сочеталась с отделкой костюма и скрывала густые рыжие волосы, закрученные на затылке тугим узлом.